[Black One]. Сборник рассказов - Diamond Ace

Это поколение людей, неспособных занять себя компьютером.

Людей, которые могут управлять лишь своим телом.

Несчастные, воистину несчастные клизмофилы, трансвеститы и урофилы.

Сейчас я работаю пасхальным кроликом. Стою напротив гипермаркета и призываю людей спустить все свои сбережения. Вы никогда не обращали внимания на лица этих товарофилов? Они стремятся скупить все. Тратят и тратят и тратят… Пока кредитная карточка не возвестит о превышении лимита. Но главное – взгляд. Тысячи глаз, воспламеняющихся при мысли о новом кресле. Современном планшетнике. Ультрамодном светильнике. Торговые центры похожи на пылесосы.

Их включают по национальным праздникам.

Засасывают толпы людей.

А выключают тогда, когда мусоро(деньго)сборник забит до отказа.

И вот эти счастливые телеса выкатываются на улицу. Иногда меня посещает мысль о том, что их там отменно оттрахали. Шопинг – своего рода оргазм. Это не я придумал. Это написано на лицах клиентов "Жизненно-Необходимые-Товары-Маркета".

"Фантастически-Низкие-Цены-Шопа".

"Жадность до денег, если она ненасытна, гораздо тягостней нужды, ибо чем больше растут желания, тем большие потребности они порождают"*

Моя задача, как настоящего пасхального кролика, раздавать листовки, с изображенными на них вещами, которых еще нет в наличии у среднестатистического гражданина. Правда, я внес небольшие коррективы. На каждом клочке плотной бумаги, изобилующем восклицательными знаками напротив якобы сниженных цен, я пишу свой номер телефона и предложение заняться сексом в извращенной форме. И раздаю исключительно молодым девицам. Минимум два звонка в день.

В тринадцать лет я прекрасно знал, что такое Энимал Плэй. Это ролевая игра, в которой партнеры берут на себя роль какого-нибудь животного. Обычно это собаки, кошки или лошади. Но вы еще не все знаете о моей тёте. В случаях с пьяными мужиками, неудавшимися футболистами, бейсболистами и несостоявшимися рок-звездами, в ход шло все воображение тетушки Лэйн. Я хорошо запомнил одного парня, которому нужно было решить непростую задачу:

– Представь, что ты обезьяна. Ненасытная и вечно голодная мартышка, которой очень хочется отведать банан, спрятанный в моей киске. – Разглядывая спину тетушки сквозь дверную щель, я толком не разобрал, как она запихивала фрукт. Но зато хлюпанье стояло оглушающее.

– И как это делать?

– Как тебе угодно, но ты должен прекрасно понимать, что обезьяна так просто не справилась бы с подобным заданием. Высматривай, вынюхивай, высасывай. Но делай это как можно дольше.

Складывалось впечатление, что между больших пальцев ног моей ненаглядной тети Лэйн целый залив. Странно, что та "обезьяна" не захлебнулась в поисках несчастного банана.

Вечером очередного душного денька меня посетила девушка по имени Милли. Одна из тех, кто не побоялась звонить по неизвестному номеру, данному ей пасхальным кроликом. Этих людей ничего не пугает. Кроме одиночества. Они боятся остаться наедине с собой, им необходимо постоянное одобрение. Все хотят, чтобы их гладили по головке. Или жалели. Но всем нужна плоть, несколько десятков килограмм, способных прошептать на ухо, что все будет хорошо.

Когда-нибудь мы разбогатеем.

Однажды мы сможем нормально заняться сексом.

В будущем у нас будет много детей.

"Жалость – это участь беспомощных созданий"**

Ах, эта слепая вера в лучшее. Мозг человека настолько пропитан идеей обязательности исполнения желаний, что сам индивид не считает нужным прикладывать какие-либо усилия для достижения конкретной цели. Все свалится с неба. Господь просунет руку в твое окно, оставит на полу мешок с деньгами, накормит с ложечки, а еще и ублажит по высшему разряду.

Только пожелай: бондаж, доггерство, гомовестизм.

Все начинается с Дедов Морозов, волшебных фей и сказочных персонажей, которых непременно поджидает счастливый конец. С самого малолетства детей принуждают верить в чудеса, заставляют ждать чего-то нереального от тех, кто эфемерен. А когда наступает момент отпустить свое чадо на волю, родители сокрушаются: "Лентяй. Нахлебник. Неуч".

Вы до сих пор считаете, что человек – кузнец собственного счастья? Тогда возьмите грудничка и положите на асфальт какого-нибудь немецкого автобана. Посмотрим, как он захочет жить, да и представляет ли вообще для него ценность эта самая жизнь.

Милли необычайно красива. Да, у нее протез вместо ноги, она лысая, а на черепе вытатуированы три пары глаз. Но любая связанная девушка смотрится совершенно иначе, нежели какая-нибудь неукротимая наездница. Вот она, отрезанная от какой-либо свободы.

– Ты еще тот урод.

– Почему? – Я натягиваю костюм кролика.

– Я не о твоем ангельском личике. А о том, что здесь, судя по влажной от спермы простыни, побывала не одна сотня девиц.

– И? – Хватаю морковку, которую выстрогал из любимого тетушкиного фаллоса.

– Ты не думал, что им хочется продолжения? Да, они все такие же потаскухи и извращенки, как ты. Но любовь…разве, это что-то возвышенное? Это дерьмо, которым прикрывают сексуальное влечение. Покажи мне любящую пару, которая не трахается и не имеет детей.

– Ты меня любишь?

– Нет. Потому что…

– Спасибо за отличный трах. – С этими словами я открыл дверь и направился на работу. Постепенно затухали крики Милли:

– Потому что я не надеюсь на милость такого ублюдка! Меня не надо жалеть, посматривая на мою неорганическую, блядь, ножку! Думаешь, что ты один такой – секс-гроза?! Поспешу тебя огорчить! Сука!

В четырнадцать лет я превосходно знал, что такое Эйдж Плэй. Правда, тогда же я узнал о сексе с позиции участника, а не вуайериста. Узнал об инцесте. Я почувствовал неладное в тот момент, когда тетя Лэйн вошла в квартиру в сопровождении одного лишь перегара. Она подошла ко мне и сказала, что пришло время становиться мужчиной. Она была пьянее обычного…

Признаюсь, мне стало страшно. А как вы думали? Я помню тех "мужчин", с которыми играла моя тетя.

Обезьяны, высасывающие бананы из влагалища.

Самцы, прикидывающиеся женщинами.

Пожиратели дерьма.

Но в тот вечер тетушка решила испробовать нечто принципиально новое:

– Сейчас ты закроешь глаза и заткнешь уши. Я покажу тебе, что такое сквик…

Я слышал, как она кричала. Нет, это был страшнейший нечеловеческий вопль. Знаете, что она сделала? Вырвала свой собственный глаз.

Сквик – это проникновение полового члена в глазницу.

И я делал это. Пока тетушка совсем не остыла.

Сначала надоедает любить. Потом жить по правилам. Далее хочется экспериментировать. И с каждым разом вам будет хотеться чего-то более изощренного. Как моей тёте.

Вы будете искать продолжение того, от чего вы получаете кайф. Как Милли.

Удовлетворенность – опаснейший наркотик.

Вы не сможете остановиться, пока не окажетесь на дне. Как те самые товарофилы, которых насилуют в гипермаркетах. Как мои родители, умершие от цирроза печени.

Счастье – самая страшная смерть.

* – Демокрит.

** – Ричард Матесон.

"Мы пытаемся изменить мир, совершая при этом ошибку за ошибкой"(с)

[Малыш Хесус]

"Не в моей компетенции спасать людей, полагающих, что за НЕ совершение греха им начислят бонусные баллы, которые они обменяют на путевку в райские кущи…"

В уши глупого не говори, потому что он

презрит разумные слова твои…

(Книга Притчей Соломоновых. XXIII, 9)

Вместо пролога

Кто находится между живыми, тому еще есть надежда.

Так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву.

(Книга Екклезиаста. IX, 4)

Они сказали, что скоро мы окажемся в раю. Архангел переплавит свою трубу на кольца, и то чистилище, в котором находился каждый из нас все

эти годы, станет эдемом.

И мы верили. Жадно поглощали надежду, словно суперкалорийные батончики "Марс" или "Сникерс". Включая телевизор, снимали обертку, делали громче,

оголяя тем самым рецепторы, и пожирали светлое будущее.

Миллиардами репортажей.

Триллионами эфиров.

Килотоннами известий.

Вы спросите: "А о чем, собственно, речь?"

Мария Эрнандез из Нуэво Ларедо донашивала маленького Хесуса…

Здесь могла быть ваша реклама

Анаксагор утверждал, что не он потерял Афины, а они его. Все бы ничего, но мудрейший не учел один простой факт – жить несчастным сравнительно лучше, нежели несчастным умереть. Это самый простой способ избежать ответственности – прикончить себя. Прикрыться благими намерениями, сказать, что самоубийство – некий конформистский шаг, средний палец недоразвитым людишкам, непонимающим тонкой умственной и душевной организации суицидника. Неинтересно, когда человек умирает от рака, или бешенства. Дайте нам простреленные головы и передозы.